Это река сердито кидала в сковывавшие ее неподвижные ледяные укрепления свободно еще двигавшимися по ее стрежню льдинами, пробивала бреши, крошила лед в куски, в иглы, в снег, но затем опять в бессилии отступала, а через некоторое время оказывалось, что белая черта излома продвинулась еще дальше,
полоса льда стала шире, русло сузилось…
Неточные совпадения
Появление их на намывной
полосе прибоя надо приписать действию
льдов, которые в зимнее время нагоняются сюда ветрами и «припахивают» берег.
Торопливо заглянул Евсеич в мою детскую и тревожно-радостным голосом сказал: «Белая тронулась!» Мать позволила, и в одну минуту, тепло одетый, я уже стоял на крыльце и жадно следил глазами, как шла между неподвижных берегов огромная
полоса синего, темного, а иногда и желтого
льда.
И все это — люстра, колонны, пятилапые бра и освещенные хоры — отражается световыми, масляно-волнующими
полосами в паркете медового цвета, гладком, скользком и блестящем, как
лед превосходного катка.
Глеб был в самом деле страшен в эту минуту: серые сухие кудри его ходили на макушке, как будто их раздувал ветер; зрачки его сверкали в налитых кровью белках; ноздри и побелевшие губы судорожно вздрагивали; высокий лоб и щеки старика были покрыты бледно-зелеными
полосами; грудь его колыхалась из-под рубашки, как взволнованная река, разбивающая вешний
лед.
На солнозакате мы выбрались на берег реки Ключевой, которая здесь была очень не широка — сажен пять в некоторых местах; летом ее вброд переезжают. Теперь на ней еще стоял
лед, хотя на нем чернели широкие полыньи и от берегов во многих местах шли
полосы живой текучей воды. Место было порядочно дикое и глухое, хотя начали попадаться росчисти и покосы; тропа, наконец, вывела на деревенскую дорогу, по которой мы и въехали в Сосунки, когда все кругом начало тонуть в мутных вечерних сумерках.
Однажды, когда
лед был довольно тонок, они под вечер разбили его
полосой в одном месте.
У берега широко белела пена, тая на песке кисейным кружевом, дальше шла грязная лента светло-шоколадного цвета, еще дальше — жидкая зеленая
полоса, вся сморщенная, вся изборожденная гребнями волн, и, наконец, — могучая, спокойная синева глубокого моря с неправдоподобными яркими пятнами, то густофиолетовыми, то нежно-малахитовыми, с неожиданными блестящими кусками, похожими на
лед, занесенный снегом.